Из Записной книжки Блока № 60:
Заседание «Всемирной литературы». Ответ на анкету Гумилёва. Доклад о Гейне. Налет Волынского. Речь Горького.
ЗК 60. С. 453.
Из Дневника Блока:
(запись 26 марта): Вчера — большой день. Я прочел доклад о Гейне (положение дела с переводами его), затронув в нем тему о крушении гуманизма и либерализма (во «Всемирной литературе»). Горький предлагает заменить слово «либералы» словом «нигилисты». Он делает это предложение со своей милой сконфуженной улыбкой (присутствие профессоров).
Ожесточенно нападает Волынский, который указывает, между прочим, на путаницу в терминологии (исконное, знакомое мне).
Левинсон ехидно спрашивает, не виноват ли Тургенев. Я утверждаю, что первый виноват Тургенев. «И Герцен?» — спрашивает Горький. — «И Герцен».
Горький говорит большую речь о том, что действительно приходит новое, перед чем гуманизму, в смысле «христианского отношения» и т.д., придется временно стушеваться. «Или надо доходить до святости», или уступать. Он переводит вопрос на излюбленную свою тему этих дней (еще на днях он сказал: «Все равно — придет мужик и всем головы отвинтит») — о борьбе деревни с городом. Ссылается на съезды бедноты. Говорит, что предстоит отчаянная борьба деревни с городом, в которой не поздоровится не только капиталистам, но и писателям и артистам. В заключение говорит мне с той же милой улыбкой: «Между нами — дистанция огромного размера, я — бытовик такой, но мне это понятно, что вы говорите, я нахожу доклад пророческим, извиняюсь, что говорю так при вас».
«Но ведь вы говорите, Алексей Максимович, что гуманизм должен стушеваться временно», — с удовлетворением и в один голос спрашивают профессора.
Горький на это ничего не отвечает.
Волынский говорит, что он находит доклад не только не пророческим, но близоруким.
Батюшков, мрачно молчавший, говорит, что он, конечно, не согласен, но что он надеется, что разногласие — только в терминах.
Тихонов молчит.
Браун находит интересным мое сближение Гейне с Вагнером. Упоминает о доле правды в докладе.
Гумилёв говорит, что имеет много сказать, и после закрытия заседания развивает мне свою теорию о гуннах, которые осели в России и след которых историки потеряли. Совдепы — гунны.
Чуковский сочувствует мне с маленьким выжиданием.
Горький предлагает посвятить этому вопросу отдельное заседание.
Я высказываю опасение, что это — превратится в религиозно-философское собрание, в интеллигентский спор об «интеллигенции и народе». Горький полагает, что интеллигенция сильно изменилась и что доклад произведет новое действие.
Левинсон осторожно ехидствует, что сопоставление имен ему пока ничего не сказало, и потому он воздерживается от суждения.
Доклад назначен на 2 апреля.
После этого Батюшков, докладывающий о предисловиях Зелинского к Иммерману, принужден во всем согласиться с моей оценкой. Только все смягчает и смазывает.
Блок А.А. Собрание сочинений в восьми томах: Т. 7. Автобиография 1915. Дневники 1901-1921. М.-Л.: Художественная литература, 1963. С. 355–357.
См. также запись в дневнике К.И. Чуковского от 26 марта 1919 г.
*Текст доклада Блока: Блок А.А. Гейне в России // Блок А.А. Собрание сочинений в восьми томах: Т. 6. Проза 1918-1921. М.-Л.: Художественная литература, 1962. С. 116–128.
О дисскуссии, вызванной докладом см. Иванова Е.В. К спору вокруг статьи А. Блока «Крушение гуманизма» / / Славянские литературы: X междунар. съезд славистов (София, сент. 1988 г.): Докл. совет, делегации. М.: Наука, 1988. С. 192—201.
