Торжественное собрание представителей литературных и культурно-просветительских учреждений и организаций Петрограда в связи с 84-й годовщиной смерти Пушкина (Дом литераторов); председатель —  Н.Котляревский; почетный председатель — А.Кони.
В президиуме — А.Ахматова, А.Блок, Н.Гумилев, М.Кузмин, М.Кристи, Б.Модзалевский, И.Садофьев, Ф.Сологуб, В.Ходасевич и П.Щеголев; секретари собрания — П.Губер и Б.Харитон.

Среди участников собрания: петроградский отдел Всероссийского профессионального союза писателей, петроградский отдел Всероссийского союза поэтов, петроградский Союз пролетарских писателей, издательство «Всемирная литература», Дом литераторов, Дом искусств, Петроградский Пролеткульт, Опояз, Цех поэтов и др.
Выступают К.Федин (от Госиздата), И.Книжник (от Петроградского Пролеткульта), А.Волынский (от изд-ва «Всемирная литература»), А.Фомин (от Института книговедения), А.Кауфман (от Общества взаимопомощи литераторов и ученых), М.Кристи (от Отдела народного образования Петросовета), А.Кони (текст: ВЛ. № 3) и Н.Котляревский (текст: Там же), а также А.Блок и М.Кузмин (стихи). Принимается декларация о ежегодном чествовании Пушкина в день его смерти на всероссийском празднике памяти поэта.

Из декларации: «Новая русская литература начинается с Пушкина и Пушкиным... Литература приобретает значение единственной трибуны, с которой в словах поэтов и писателей доносятся думы и воля народа. До Пушкина на литературу смотрели свысока, то покровительствуя ей, то пренебрегая ею. После Пушкина литературы начинают бояться... В России выход в свет книги, постановка пьесы, даже опубликование газетной статьи часто приобретают значение событий первостепенной политической важности... В начале XX века значительная часть работы уже сделана: старый порядок подточен в своих идейных основах, общая программа намечена, цели указаны... На исторической авансцене появились новые социальные элементы. Литературные направления могут превратиться в политические партии, а последние — могут начать борьбу, осуществляя задания, поставленные литературой».
Подп.: петроградский отдел Госиздата, петроградский отдел Всероссийского профессионального союза писателей, петроградский отдел Всероссийского союзапоэтов, петроградский Союз пролетарских писателей, Дом литераторов, Дом искусств, Петроградский Пролеткульт, Литературный фонд, Общество взаимопомощи литераторов и ученых, Союз драматических и музыкальных писателей, Пушкинский кружок, Тургеневское общество, Пушкинский Дом, изд-во «Всемирная литература», Государственный институт истории искусств, Институт живого слова, Опояз, Цех поэтов и др. (Вестник литературы. № 3; Летопись Дома литераторов. 1922. № 7; Пушкин. Достоевский. Пб., 1921).

Из дневника Е.Казанович: «О, какой карикатурой на что-то был вчерашний Пушкинский вечер в Доме литераторов. И смешно, и жалко, и грустно было смотреть... 2-е отделение вечера было тоже слабо, жидко; в нем-то не было ничего карикатурного, но впечатление общее от всего вечера таково, что Пушкин мог бы второй раз сказать: “Боже, как грустна наша Россия!”. Кони был трафаретен, Блок — скучен, только стихи Кузмина Пушкину были бы милы...» (Из дневников Е.П.Казанович / Публ. В.Н.Сажина // Пушкинский Дом: Ст. Документы. Библиогр. Л., 1982. С. 171-172).

См. также: Грошиков Ф. Пушкинская годовщина // КрГ. 12 февр.; [Б.п.] // ВЛ. № 2; Богомолов Н.А., Шумихин С.В., 1993 (1). С. 444 (дневник М.Кузмина); Андреева И., 1994. С. 423-424 (письмо В.Ходасевича).
ИРЛИ. 98. 1. 108; Жизнь Искусства. 9-11 февр.; Книга и Революция. № 7. С. 91; Дом Искусств. N9 2. С. 121; Литературная газета. 1922. 20 февр.; Творчество. 1922. № 1/4. С. 75. Литературная неделя-92 (3). С. 519. 

Источник: Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография. Том 1. Часть 2. Москва и Петроград. 1921-1922 гг. — М.: ИМЛИ РАН, 2006.

См. также: Чукоккала: Рукописный альм. Корнея Чуковского. М., 2006. С. 258.  

Есть в Чукоккале еще одно стихотворение Блока. Оно скопировано рукой его матери и только подписано им. Как-то, придя к нему через несколько дней после того, как он произнес в Доме литераторов свое незабвенное слово о Пушкине, я узнал от его матери Александры Андреевны, что «Сашенька», кроме того, написал о Пушкине стихи.
Александра Андреевна ликовала: он давно уже не писал ни одной стихотворной строки, и вот, как ей показалось, поэтическое вдохновение снова — и надолго — вернулось к нему.
Но Александр Александрович был сумрачен. — Да, написал... Кто-то позвонил по телефону и попросил написать в альбом Пушкинского дома стихотворение о Пушкине. Я написал, но, кажется, вышло плохо. Отвык, не писал уже несколько лет.
И Блок прочитал мне такие стихи:

Имя Пушкинского дома
В Академии наук!
Звук понятный и знакомый,
Не пустой для сердца звук!

Это звоны ледохода
На торжественной реке,
Перекличка парохода
С пароходом вдалеке.

Это древний Сфинкс, глядящий
Вслед медлительной волне,
Всадник бронзовый, летящий
На недвижном скакуне.

Наши страстные печали
Над таинственной Невой,
Как мы черный день встречали
Белой ночью огневой.

Что за пламенные дали
Открывала нам река!
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.

Пропускали дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине-розовый туман.

Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!

Не твоих ли звуков сладость
Вдохновляла в те года?
Не твоя ли, Пушкин, радость
Окрыляла нас тогда?

Вот зачем такой знакомый
И родной для сердца звук —
Имя Пушкинского дома
В Академии наук.

Вот зачем в часы заката,
Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
Тихо кланяюсь ему.

29 января (11 февраля)
1921 года